Гульджамал Есеналиева о школьных реформах и развитии частного образования
В Кыргызстане велика роль частного сектора в развитии образования. Как частные школы реагируют на реформы и как развивается частное среднее образование, редакция Kaktus.media поговорила с Гульджамал Есеналиевой, директором школы "Илим" и соучредителем Союза образовательных учреждений.
- Гульджамал Джусупбековна, Союз образовательных учреждений (СОУ) появился в 1999 году. То есть в этом году он отмечает свое 25-летие. Что это за организация и с какой целью была создана?
- "Илим" как образовательный комплекс появился 31 год назад. Приблизительно в это же время появились еще три-четыре частные школы. Некоторые из них работают до сих пор. Затем стали открываться другие частные школы и другие детские сады. Кто-то сумел выстоять, кто-то закрылся. Но трудно было всем. А самое главное, что государству было непонятно, что такое частная школа. Что с ней делать? Как вписать ее в общую систему? И в 1997 году начались очень серьезные нападки на частный сектор образовательный.
Какое-то время мы были каждый сам за себя, а потом решили объединиться.
И в начале 1999 года четыре частные школы - "Илим", "Илим-Ош", "Звездочка" и авторская школа - объединились в одну ассоциацию.
- А что за нападки были?
- Приходили комиссии без предупреждения. Очень некорректно нас проверяли. Предвзятое отношение было. Программы спрашивали, при этом государство нам элементарно не давало эти программы. Мы потом узнали, что было прямо распоряжение найти нарушения и нас закрыть.
- Почему было такое отношение? Боялись, что вы будете учить детей не нашим ценностям? Или в чем проблема?
- Я точно не знаю, но думаю, что сыграла роль личность самой Гайши (Гайша Ибрагимова, основатель ОК "Илим"). Она всегда демонстрировала независимость и свободу. И, думаю, это не нравилось чиновникам. И вот уже было заседание, по итогам которого, как мы поняли, нас должны были лишить права на образовательную деятельность и закрыть. Но правовая клиника провела для нас анализ законности всех проверок, на это заседание пришли все члены СОУ, и мы победили. Мы отстояли свое право на работу. И вот тогда мы поняли, что вместе мы сила.
- Сейчас уже трудно представить нашу систему образования без частного сектора. Она просто не справится. В чем сейчас роль Союза образовательных учреждений?
- Мы принимали активное участие в разработке нового закона об образовании. Первоначально, когда был выставлен проект закона об образовании, мы увидели, что он ухудшает нашу ситуацию в несколько раз. Именно нашу - частного сектора. Я понимаю министерство, которое страдает от неэтичных участников этого сектора. Но закон должен предполагать равные возможности для всех - независимо от формы собственности. А этого, к сожалению, не было.
Почему-то у нас идет дискриминация частного образования. А я считаю, что государство должно быть благодарно частному образованию за ту помощь, которую мы оказываем. Когда в пандемию обнаружилось, что учителя государственных школ не владеют компьютерными технологиями, то именно частный сектор протянул руку помощи по повышению квалификации учителей. И мы помогаем хоть как-то решать проблему с нехваткой школ. И дети с особыми образовательными потребностями тоже, как правило, идут в частные школы.
- Как вы оцениваете новый закон об образовании? Как вам работается в его условиях?
- В 2023 году был принят этот закон об образовании. Мы были очень рады и счастливы, что его приняли именно в таком виде. Что наконец-то мы добились, пробили его. Мы буквально бились за каждый пункт этого закона. Мы добились свободы. Но проблема в том, что существуют еще подзаконные акты. И вот здесь загвоздка. Вот здесь уже большие-большие проблемы. Подзаконный акт - это вторичный документ. Закон имеет главенствующую силу. Но у нас почему-то подзаконные акты делают так, что они не подчиняются законам. Например, когда мы в прошлом году проходили аккредитацию, то обратились в независимую аккредитационную комиссию. Юристы министерства говорят, это незаконно, вы должны были аккредитацию только у нас проходить. Хотя новый закон это позволяет. То есть даже юристы там не знают нового закона.
Сейчас мы работаем над положением о лицензировании. Есть закон о лицензионной разрешительной системе, и есть наш закон об образовании. И они должны быть в соответствии. Эти два закона должны нам помогать. А у нас появляется временное положение о лицензировании (вообще, сколько живу, столько слышу слово "временное", которое существует дольше, чем все постоянное. У нас законы чаще меняются, нежели временное положение). И во временном положении опять противоречие закону. Но благодаря Министерству экономики мы пришли к консенсусу. МОиН пыталось сказать, что переживает за качество образования. Но мы сказали, что пусть за государственные школы переживают, где не хватает учителей и учебников. А нас так родители контролируют, что любому министерству до такого контроля далеко.
Никто не запрещает проверку. Приходите, смотрите, посидите на уроках, посмотрите, что мы делаем, как мы делаем. Но главное, смотрите на результат, какой мы даем результат. Я понимаю, что раньше результатом образовательной деятельности было поступление в вузы. Сейчас, когда много коммерческих вузов, это уже не показатель.
- Что вы лично считаете признаком того, что в школе дают хорошее образование?
- Вы знаете, образование должно отвечать своему времени. В советское время у нас было много заводов и фабрик и экономика была плановая. И нужны были люди, работающие внутри этой плановой экономики. И образование абсолютно отвечало этим потребностям.
Сейчас другое время, сейчас нужны креативные, смелые, легкие люди, которые каждую минуту могут поменять работу, попробовать тут, попробовать там. Раньше, если не поступил в университет, это такая трагедия, а сейчас миллион триста двадцать пять курсов. И я считаю, что результат образования - вот эта смелость в преодолении препятствий, вот этот вызов, личная свобода. Важно научить детей не бояться ошибок. И очень важно научить детей критическому мышлению.
- Министерство образования понимает, что что-то не так с этой системой, пытается ее изменить и затеяло грандиознейшую реформу, переход на 12-летнее образование. Что вы думаете об этой реформе, готово ли к такому переходу наше образование, в том числе частное?
- Наша страна еще не готова. Возможно, чисто теоретически, это хорошее дело. Но проблем много. Например, система перехода из нулевого во второй класс еще не продумана.
Это же надо много-много механизмов отработать, это надо отработать программу. Еще в советское время, в 1986 году, был проведен первый эксперимент - шестилеток брать в школу, но эти классы открывали в детском саду. Психологи, врачи говорили, что дети должны отдыхать, уроки должны быть короткими. Шестилетки у нас спали. В этом году мы тоже попробовали, нулевой класс открыли, и это тоже было в детском саду, и шестилетки у нас спали. Но мы не готовы их во второй класс посадить.
Сейчас, насколько я понимаю, мы просто механически делим на 12 лет, добавляем снизу нулевой класс (потом он будет называться первым).
Во-вторых, где вы разместите эти нулевые классы? У нас для первых классов мест нет. В государственных школах, особенно в Бишкеке, Оше, переполнено все. Статистические данные говорят, что в 2026 году будет бум первых классов, такая высокая рождаемость. А вы еще нулевиков хотите посадить.
Я слышала выступление министра, она говорит, пусть местные органы самоуправления решают, куда посадить. А что, в селе есть готовые здания? У нас есть какие-то помещения, которые сейчас просто стоят закрытые, а теперь, после слов министра, мы их раз и открыли. Нет, надо готовиться. Надо готовить школы, надо готовить программы, надо готовить учителей, надо готовить учебники.
Вот предложение о том, чтобы внедрить в наших школах единый предмет Science, мне нравится.
Но чтобы это осуществить, нужна масштабная подготовка к этому 12-летнему образованию. А не так вот наскоком - раз, задачу поставили, и мы это сделаем.
- А сможем ли так массово перестроить наших учителей на то, чтобы они преподавали новый объединенный предмет?
- Конечно, у нас есть множество творческих, креативных учителей. Но массово, по всей стране, это будет сделать сложно. У нас уровень компетентности учителей снижается катастрофически в республике. И средний возраст учителей в республике 50 лет. Мы уходим на пенсию. Молодежь еще не готова. И нет желания у молодежи работать в образовании.
- Давайте представим, что вы не ограничены никакими рамками. Ни Министерство образования вас не контролирует, ни каких-то программных рамок нет. Как в этом случае будет выглядеть школа вашей мечты?
- Для меня показатель - школа Щетинина. К сожалению, ее закрыли в России, и Щетинин скончался из-за этого. Вот много-много лет он учил детей жизни, он учил детей интересоваться, а как все это устроено. У детей природное любопытство, но мы своей системой образования просто губим, вырубаем это любопытство, и они не хотят ничего знать.
У него разновозрастные дети были, и они вместе что-то изобретали, и в этот момент, если им не хватало знаний, они изучали физику, химию, еще что-то, чтобы это изобрести. Вот это для меня классная школа - это прикладная школа, которая научит детей жить и выживать. По большому счету и мы, родители, должны детей научить выживать в любых условиях. А для того чтобы выжить, надо иметь какие-то знания, навыки, умения, какую-то смелость, чтобы что-то попробовать.
- Вокруг частного образования много мифов. В частности, считается, что оно ничем не отличается от того, что предлагают в государственных школах. Только приходится платить больше денег.
- Нет, конечно. Мы отвечаем за результат. И спрашивает с нас не Министерство образования, а родители. Мы понимаем, что у всех детей разные способности, и стараемся работать с учетом этих способностей и наклонностей. В государственных же школах так не делают. Мы учитываем и особые образовательные потребности: если у ребенка что-то не получается (например, из-за здоровья) или, наоборот, когда ребенок очень способный и обычная программа для него тесная.
У нас есть такая возможность, потому что в классах не по 40-50 детей. Мы можем реализовывать индивидуальный подход. У нас широкая внеклассная программа, дополнительное образование. И потом, в частной школе дети на полный день. Мы же открывали в лихие девяностые. И тогда нам надо было просто забрать детей с улицы. Родители работали, выживать надо было. Дети на улице остались. Вот и сейчас частные школы продолжают осуществлять этот контроль тоже.
- Министерство образования отвечает за обучение поколения. За образование конкретного ребенка отвечает его родитель. Что мы, родители, с вашей точки зрения, с точки зрения педагога, должны делать, чтобы наши дети росли образованными людьми?
- Со стороны родителей должно быть доверие и уважение к школе и учителю. Я понимаю, что есть разные учителя. Я понимаю, что, как и в любой другой профессии, у любого человека есть разный уровень этики. Но уважение необходимо.
Обязательно общайтесь с детьми. Не только про оценки и успеваемость и чем вас кормили, спрашивайте. Спросите: а кто у вас вообще в классе самый прикольный? Что было самого веселого? Расскажите про свой школьный опыт. Интересуйтесь своим ребенком и поддерживайте интерес ребенка к знаниям.
- Что ждет систему образования в целом?
- Маленькими шагами мы идем к прогрессу. Я оптимист. У нас очень сильное гражданское общество. Мы же добились принятия закона об образовании. Нас очень хорошо поддержали депутаты. Сейчас вот положение меняется о лицензировании. В министерстве введен антикоррупционный механизм - АСУЛА, автоматизированная система управления лицензированием и аккредитацией. Мы готовимся к исследованиям PISA.
Но государственный механизм очень неповоротливый. Поэтому нам бы больше свободы - академической свободы. А так думаю, что развитие есть.
