Нечеловеческие условия труда и жизни. Реальные истории женщин-мигранток
Трудящиеся мигранты вынуждены жить и работать в нечеловеческих условиях. Такой вывод приводится в исследовании "Женщины и дети из Кыргызстана, вовлеченные в миграцию".
Согласно данным, приведенным в Едином докладе по миграции, в 2015 году 60% кыргызских мигрантов в Российской Федерации жили на нелегальном положении. Ни одна из опрошенных женщин не подписала контракта с работодателем. Некоторые упомянули имеющееся "устное соглашение".
Трудовая эксплуатация
Рабочие условия большинства женщин было очень тяжелыми, в частности, слишком долгий рабочий день (от 12 до 15 часов в день) или изнурительный труд без соблюдения элементарных условий, обеспечивающих безопасность и должные санитарные условия. Некоторым приходилось работать по 24 часа подряд. Частыми также являлись случаи невыплаты не имеющим документов мигрантам заработной платы, задержки ее или частичные платежи.
Айна, Сретенка (Чуйская область): "В первый год я четыре месяца проработала на швейной фабрике около станции метро "Электрозаводская" (Москва). Это был нелегальный цех, мы работали с поддельными документами, которые нам выдали на фабрике. Когда пришли сотрудники миграционной службы, нас заперли в специальной комнате. Там были почти только одни кыргызские женщины-мигранты, около 30 женщин, и два брата-узбека.
Я зарабатывала 15 тысяч рублей в месяц [эквивалент 300 евро в 2014 году]. Те, кто работал там уже давно, иногда зарабатывали до 30 тысяч или 35 тысяч рублей [соответственно, 610 и 710 евро в 2014 году]. Мы работали с 8 утра до 8 вечера с перерывом на обед 30 минут, а в понедельник у нас был выходной. Когда было много заказов, мы работали по 24 часа. У меня опухли ноги.
Было очень трудно. Когда я вернулась в Россию во второй раз, я стирала гостиничное белье при помощи химических средств. Я нашла эту работу через знакомых. Хозяин был очень нехороший человек. Если кто-то из работников болел хотя бы один день или опаздывал, он их бил. Мы работали ночами, с 8 вечера до 8 утра. Из 30 рабочих дней у нас было только два выходных, а сверхурочные часы не оплачивали. Мы зарабатывали 25 тысяч рублей в месяц [400 евро в 2015 году]. Работа была без договора, а поскольку патент стоит 4 тысячи рублей [64 евро в 2015 году], никто не хотел его покупать. Зарплату все время задерживали, и мы решили начать забастовку. Однажды вечером мы пришли на работу, но работать не стали.
Менеджер все время звонил, а потом приехал сам. Один парень спросил его: "Почему вы нам не платите?" Он ответил: "А ты кто такой, чтобы мне вопросы задавать?" Он вошел, все пошли вслед за ним, он взял трех парней и избил их, жестоко – ногами и кулаками. И сказал им, что на этой фабрике они больше работать не будут. Ребята не защищались, потому что боялись, что менеджер позовет полицию. После этого менеджер выдал нам нашу зарплату".
Случаи трудовой эксплуатации особенно часто встречаются в сельском хозяйстве и по отношению к домашней прислуге в Казахстане. Работодатели конфискуют у мигрантов документы и отказываются их возвращать. Иногда работодатели обещают предоставить все документы, необходимые для получения легального статуса, но не делают этого, а используют эту ситуацию для того, чтобы выплачивать ранее обговоренную зарплату не полностью.
В Араване (Ошская область) опрошенная женщина рассказала миссии, что работала в Москве с патентом. Когда она сменила работу, то согласилась отдавать 4 тысячи рублей [64 евро на 2015 год] ежемесячно своему работодателю за то, чтобы тот будет оплачивать ее патент. Позже она обнаружила, что работодатель вообще не оплатил патент, и что она оказалась в нелегальном положении.
С июля 2014 года, когда экономика России стала ухудшаться, случаи невыплаты заработной платы стали еще более учащаться, что значительно увеличило уязвимость мигрантов.
Женщины-мигрантки особенно подвержены риску психологического, физического и сексуального насилия, когда они работают в изоляции, например, в качестве домашней прислуги. Гендерные унижения и насилие могут совершать как работодатели женщин мигранток, так и другие их работники.
Неприемлемые условия жизни
Большинство кыргызских мигрантов, нелегально работающих в секторах производства, нуждающихся в низкоквалифицированной рабочей силе, проживают в России и в Казахстане в непригодных для жизни условиях.
В России поиск доступного жилья, которое можно арендовать официально, как правило, очень сложен. Из-за высокой арендной платы, особенно в Москве, где работают 50% кыргызских мигрантов, и на фоне сильных антимигрантских и ксенофобских настроений многие хозяева не хотят сдавать квартиры людям с "неславянской внешностью".
Это выражение часто упоминается, даже в объявлениях, опубликованных в открытых источниках. Поскольку в России документы, официально доказывающие определенное место жительства, необходимы для получения разрешения на проживание в стране (более пяти дней до 2015 года и более 30 дней после вступления Кыргызстана в ЕАЭС), предоставление поддельных адресов стало настоящим источником дохода. Мигранты часто платят, чтобы получить официальную регистрацию по одному адресу, а сами тем временем живут в другом месте.
Вследствие этого мигранты зачастую живут в местах, не приспособленных для жилья. Несколько опрошенных женщин сообщили, что в России они обычно жили в подвалах. По всей видимости, распространенной практикой является проживание в одной квартире от 20 до 50 или более мигрантов, которые платят за эти непригодные условия высокую арендную плату.
Наргиз, Ак-Жар (Чуйская область): "Мой муж живет в однокомнатной квартире, где проживают 20 человек. Каждый из них платит 6 000 рублей в месяц". [72 евро в марте 2016 года].
Ассель, Беловодское (Чуйская область): "Хозяин "выдает" вам комнату. Нас в одной комнате иногда было до девяти человек. Мы жили в одной маленькой комнате с сестрой, ее мужем и его братьями. Каждый платил 3 000 рублей в месяц [75 евро в 2013 году]. Моя сестра и ее муж жили за занавеской. Я спала на диване, а братья мужа моей сестры спали на полу. Иногда, когда мы видели кыргызов, которым негде было жить, мы приглашали их переночевать на несколько дней, чтобы они могли что-то себе найти. Потом хозяин стал кричать, приходили милиционеры и избивали людей".
Иногда мигранты живут в местах без доступа к проточной воде и без надлежащих санитарно бытовых помещений.
Айна, Сретенка (Чуйская область): "Вначале мы с мужем жили в подвале. Он работал в агентстве по уборке квартир, и вместе с нами жили другие люди, которые работали на ту же компанию. Мы жили в комнате с четырьмя семьями, кыргызскими и узбекскими. (...) На самом деле для работников агентства было специальное помещение, но менеджеры забрали его себе. Поэтому мы жили в подвале".
Дамира, Сретенка (Чуйская область): "После двух дней жизни в подвале мы нашли через посредника квартиру, где жили "только" по шесть человек в комнате. Это стоило 6 тысяч рублей в месяц [72 евро в марте 2016]. Нас было три семьи: трое мужчин и три женщины. Все были одного возраста. Мы были как одна семья, жили вместе очень хорошо, но никуда не ходили. Только на работу, а с работы сразу домой".
Указывая для регистрации один адрес и проживая по другому, мигранты ставят себя в нелегальное положение и оказываются под угрозой принудительного выселения, ареста, судебного приговора и/или выдворения. В условиях коррупции среди сотрудников российских и казахстанских правоохранительных органов, мигранты чаще всего оказываются беззащитны перед вымогательством и даже рассматриваются как "источник дохода".
В некоторых случаях мигрантов арестовывали по сфабрикованным обвинениям и держали под арестом, пока они не рассказывали сотрудникам полиции, где они живут вместе с другими мигрантами. Затем полиция имела возможность пойти по этому адресу и угрожать другим мигрантам выселением с целью вымогательства.
Отметим, данный отчет основан на интервью, проведенных исследовательской миссией FIDH, встретившейся с 34 женщинами-мигрантками, а также родственниками мигрантов из Кыргызстана, с представителями местных НПО, работающими с отправляющими общинами; с женщинами и детьми, ставшими жертвами правонарушений, а также с экспертами по вопросам миграции и гендерным вопросам.
